– Да, хорошо, но… – попытался прервать мой поток слов врач.

Я не предоставил ему такого шанса и затараторил дальше:

– Более того, я работаю еще и в отеле. На банкетах. У нас часто проходят большие мероприятия. Скоро меня повысят до руководителя отдела. Так что нет, завтра совсем не подходящий день для визита к вам. Извините.

– Господин Кахаватте! – Врач повысил голос и подошел почти вплотную ко мне. – Вы меня совсем не слушали? – В его голосе смешались гнев и озабоченность.

Я испуганно уставился на него.

– У вас рак, говорю я вам. Рак! Нужно незамедлительно приступать к лечению. Каждый день на счету. Вы меня понимаете?

Понимаю ли я его? Такое ощущение, что мне прочистили мозги. Я не находил слов.

– Обязательно приходите завтра. Работа подождет. У вас только одна жизнь.

Примерно через три недели после открытия бистро я все чаще стал чувствовать себя обессилевшим. Сначала я спихивал это на стресс предыдущих недель, потом заметил непривычную легкую боль в бедре. Ощупывая себя, я почувствовал под пальцами уплотнение. Может, я на что-то налетел. Когда я сказал об этом Лауре, она тут же отправила меня к терапевту.

– Пусть лучше вас осмотрит специалист, – сказал врач, увидев снимки ультразвукового исследования и анализы крови.

Он выдал мне направление, велев немедленно идти в больницу, но я посчитал, что вся эта спешка ни к чему. Сначала я зашел в бистро, чтобы рассказать Лауре о результатах обследования и показать снимок. Уже несколько дней мы открывались с утра. Пару столиков сразу бывали заняты. У Лауры дел было невпроворот, и она бросила мне мимоходом: «Поторопись, у нас сегодня вечеринка». Пока я был у врача, неожиданно поступил заказ на праздник по случаю дня рождения на шестнадцать человек. Именинник пожелал меню из холодных блюд с овощами и морепродуктами.

Я побежал на кухню, натянул поварской китель, оценил запасы продуктов на складе и прыгнул в такси. В бистро я вернулся, навьюченный замороженными креветками, овощами и багетами. Пока креветки оттаивали на водяной бане, я шинковал овощи. Я очистил креветки от кожицы, помыл руки и снова вызвал машину. К счастью, водитель такси проводил меня до приемной больницы.

Отработанными движениями врач ощупал больное место. Снова сделал ультразвуковое обследование и снова взял кровь на анализы. Как ремейк какой-то драмы. Два медицинских обследования одно за другим: где-то я уже это видел, и это не предвещало ничего хорошего. Я прождал больше двух часов. Позвонил Лауре, но она уже все уладила. Макс подменил меня.

Диагноз ввел меня в ступор. Лишь слова «у вас только одна жизнь» привели меня в чувство. Мне было двадцать четыре. Зрение меньше пятнадцати процентов. А теперь и рак.

Уже стемнело, когда я вышел из больницы. Перед дверями я остановился, тяжело дыша, меня мутило. Я бы с большим удовольствием сел здесь на пол и больше не поднимался. Но пришлось собраться с силами, я нужен был в бистро. Надо пройтись пешком, свежий воздух поможет прийти в себя, сказал я себе. Я шел минут десять, прежде чем набрел на первую пивнушку. Там я заказал себе пива и водки, выпил залпом и попросил повторить. Пришло такси. В нем пахло кухней, я даже испугался. Оказывается, я не снял поварской китель.

В бистро как раз пели песню в честь именинника, компания веселилась на полную катушку. Поздравив виновника торжества, я сбежал на кухню, стал растерянно перебирать посуду в мойке. Моя душа кричала беззвучно, взывала о помощи, тело объял страх. Трясущимися руками я налил себе в бокал из-под пива красного вина и разом опустошил его. Когда я ставил бокал на стол, он выскользнул у меня из рук, его осколки сверкали в свете неоновых ламп. Я не стал их убирать. Пусть кто-то другой сметет осколки моей жизни.

Покачивающейся походкой я спустился в погреб, чтобы составить список того, что нужно заказать на завтра. Безнадежная попытка отвлечься. Несколько раз я заносил толстый фломастер над листком, но все напрасно – писать я не мог. Перед глазами потемнело. Едва держась на ногах, я двинулся на склад, съежившись, присел на пустом ящике и впал в небытие.

– Что ты тут делаешь? – тормошила меня Лаура. – Пойдем, все уже разошлись, я уложу тебя в постель!

Оцепеневший, я встал на ноги, прислонился к влажной стене, пытался найти какое-нибудь объяснение, но безрезультатно. Я часто дышал. От меня пахло алкоголем.

– Эй, с каких это пор в больнице стали наливать? – поинтересовалась Лаура.

Мы поднимались по лестнице, и я словно со стороны услышал свой голос:

– У меня рак.

– Этим не шутят! – укоряюще ответила Лаура.

Я повернулся и молча посмотрел на нее. Несколько мгновений она стояла как парализованная. Не слышно было даже дыхания. Потом тихо заплакала и обняла меня.

«Так просто я не сдамся. Обещаю, я выживу» – в высшей степени патетические слова. Как бы мне хотелось сказать вот так, по-геройски. Но все, что я смог выдавить из себя, – это хрип.

– Что нам теперь делать? – спросила Лаура.

Ничего не ответив, я начал сметать осколки с пола.

Из бистро мы, как всегда, ушли, только когда закончили с уборкой. На пороге я оглянулся и хмуро обвел взглядом зал. С тяжелым сердцем я запер дверь и вложил ключ в руку Лауры.

– Приглядывай за ним, пока я не вернусь.

Сестра проводила меня в мое отделение, номер 11А.

– Добро пожаловать в корпус «Последний путь», – приветствовал меня сосед по палате.

Мне захотелось сбежать, но я взял себя в руки. Каждый по-своему справляется со страхом смерти, подумалось мне. Я вежливо представился, разложил вещи по местам, присел на краешек кровати и стал ждать. Через час, который, казалось, длился вечность, пришел лечащий врач. Я попросил его еще раз рассказать о моем состоянии. Сам диагноз за последние дни я хорошо осознал, а вот детали от испуга упустил.

В области таза была обнаружена злокачественная опухоль, выражаясь медицинским языком, «эмбриональная карцинома яичка». Уже пошли метастазы, рак затронул лимфатическую систему внизу брюшной полости. Оперировать меня должны были уже на следующий день.

– Это обязательно? – спросил я.

– Да, нельзя терять время. Каждый день на счету.

– И каковы мои шансы выжить?

– Этого я не могу вам сказать. Но настоятельно рекомендую пройти химиотерапию. И начать надо как можно скорее.

На меня словно вылили ведро ледяной воды. Потом меня бросило в жар. Химиотерапия? Эта мысль не приходила мне в голову. Я вообще не имел ни малейшего представления о раке, в моем окружении никто им не болел. Я только знал, что это смертельно, а химиотерапия – это адская мука.